Вспышка, направленная вверх

Объектив камеры приближает циферблат часовой башни.
Замедленная съемка: тяжелеющие стрелки слились в едином векторе.
Невидимая траектория уводит прикованный взгляд к звездам.
Плеер равномерно и холодно отсчитывает последние секунды застывшего кадра.
Финальный колокол так и не пробьет в наушниках; субтитры переходят в титры.

Онлайн-просмотр перемешивает в бурном потоке оцифрованных образов нескладываемые паззлы смысла.
Чувство невесомости усиливается ускоряющимися вспышками.
Пальцы нервно бегают по клавиатуре, но она исчезает.
Текст тоже становится невидимым.
Затвор фотокамеры щелкает, но лишь раз.
Длинная экспозиция засвечивает матрицу.
В кадре остаются парящие частицы выжженных пикселей.
Падающий с неба болит сфотографирован еще до своего падения.

Кто фотографирует, тот, в чьих руках камера?
Что провоцирует съемку, фотографическая память?
Но референтом чьей памяти проявляется уже представленное, еще-не-представленное?

Зрачок дергается из стороны в сторону, как волчок.
Животное перебирает лапами по воздуху.
Очевидно, во сне оно охотится.

Сергей Лоцманов

Клише о профетической чувственности художника, как и любой миф, поддерживается амнезией собственных предпосылок. Будущее действительно открыто искусству, но лишь потому – и в той мере – в какой оно видит историю своего взгляда. Называя чистое созерцание голубым цветком в мире техники, Беньямин понимал, что романтизм Новалиса цветет в вазе, украшенной свастиками. В эпоху технического воспроизведения самой реальности  художник обращает формальные приемы модернизма к их историческим основам: индивидуальная экспрессия служит поиску границ "я", "автоматическое письмо" сновидных образов – фиксации субъекта речи. Если когда-то освобождение бессознательного сместило фокус от видимого к его значению, то для нового искусства важен сам взгляд и его источник: кто видит то, что вижу я?

Наблюдение за наблюдением, рефлексия может в зависимости от ситуации оперировать и "натуральным", то есть неисчислимым: случайные красочные подтеки, конвульсирующие перспективы, одновременность колоссального и микроскопического – рисунки Сергея Лоцманова реинкарнируют методологические фетиши сюрреалистов ради анализа совершенно иной ситуации. Столкновение символического и воображаемого разворачивается сегодня с новой силой, вырвавшись из науки о душе человека в повседневность технической коммуникации. Здесь будто бы уравниваются две проблемы: в чем отличие художественного образа от визуальности медиа, и что означает быть художником в мире, где все может представляться искусством?

Вместо традиционной игры светотени и рефлексов, точки и линии, художник вписывает образы в пространство плоскости лессировками субъективного и технического, частного и чужого, возможного и ужасного. Угол обзора и фокус оптики нестабильны: видящий (или видимое) то летит, то падает, то переворачивается, то замирает. Как электрические овцы во снах андроидов, эти изображения лишены любой реальности, кроме той, которая возникает из усилия субъекта, отделяющего себя от чужого желания, а свой взгляд – от того, на что он обращен. Так проявляется политическая сила фантазии и фантазма: отраженный, взгляд возвращается к руинам футурологий прошлого, высвечивая голубой цветок в первичном гербарии катастрофы.

Сергей Огурцов

Вспышка, направленная вверх

Фотографирование пейзажа со вспышкой – бессмысленное занятие. В кадре появляются только капли дождя, снежинки, мошки, или блики застывших глаз. Две яркие испуганные точки. Все остальное останется непроявленным слабым источником света.

Я отправляюсь на короткую прогулку, которая в шумном мегаполисе всегда превращается в путешествие: интернет-кафе, огни ночных улиц, пик телевышки, спуск скоростных лифтов, бегущие по эскалатору, фотографирующиеся на фоне фотографируемых.

Движение от кадра к кадру, из кадра в кадр, без просмотра. Но кто тогда выстраивает ряд? Кто фотографирует, тот в чьих руках камера? Или она манипулирует тем, в чьи руки попадает? А может быть, сама реальность разворачивается в ракурсах, провоцирующих на съемку. В каждом окне телевизор, в каждом кармане устройство, в каждой голове фейерверк образов. Зрачок дергается из стороны в сторону как волчок; животное перебирает лапами по воздуху… очевидно, во сне оно охотится.

Сергей Лоцманов